Скалли, не без оснований, считала, что в этом мире слишком много маньяков. Особенно сейчас. Ей не требовалось поднимать и перечитывать все свои прошлые отчёты, чтобы быть уверенной, что популяция людей с психическими проблемами и отклонениями неуклонно растут. Учёные университета Массачуссетса провели не так давно провели исследования, утверждая, на основе многочисленных фактов, что количество преступлений, совершаемых на почве эмоциональной нестабильности, выросло в полтора раза за последние десять лет. Впрочем, Скалли склонялась к мысли, что вырос не количественный показатель преступности, а уровень огласки и общественный резонанс.

Как бы то ни было, она выслеживала опасных преступников именно сейчас, в эту самую минуту. Происходило это, хотя и без прямого участия Малдера, но по его наводке. Он полагал, что в Пентагоне есть куда больше людей, способных отвечать за деяния (или, наоборот, бездействие) Синдиката, чем можно было предполагать ранее, ссылался на множество фактов, аккуратно рассортированных по папкам, и на собственную интуицию — обычно свой самый мощный аргумент в погоне за всем свехъестественным и в разоблачении теории заговоров. Последняя, естественно, была достаточно веской причиной, чтобы его напарница, несмотря на возмутительно позднее время на часах, сломя голову, неслась сюда — на территорию  завода, где в шестидесятых годах прошлого века изготавливали патроны усовершенствованного калибра, уже много десятков лет заброшенного, где теперь, по пылкому заверению Малдера, (которым он успел её, если честно, порядком достать), находился секретный штаб Пентагона, и где, по его словам, можно "найти ответы на многие наши вопросы, и даже на те, которые не появились пока что у нас". В слова Малдера Скалли очень мало верила, каких-либо внятных подтверждений, что он прав и его теория верна, кроме, разве что, появившихся на складе двух мужчин сорока и пятидесяти лет, чьи отцы в своё время трудились здесь, пока действовал завод (это удалось выяснить буквально вчера), тоже не было, но ведь это был Малдер. И Скалли неслась вперёд, словно то ли предвестник конца света, то ли бескрылый Серафим. Надо сказать, что за годы отношений и общей работы она всё таки научилась (хоть и с привычным своим скептицизмом и не без труда) просто верить словам Малдера, а после — проверять.

— Малдер, — сказала она, делая первые осторожные шаги в здании, прижав к уху мобильный, — если до конца твоих дней тебе будет сниться мой осуждающе смотрящий на тебя труп, ты об этом предупреждён.

— Что там, Скалли? — отозвался в трубку он, как обычно спокойно, но с тенью любопытства в голосе, — ты что-нибудь нашла?

— Нет, пока ничего нет. Я  перезвоню.

Скалли отключилась, решив всё сввоё внимание сосредоточить на задании, ради которого  и пришла сюда в тёмную ночь. Правда, на чём именно стоит сосредоточиться, она не очень понимала, и вообще предпочла бы сейчас горячую ванную принимать, а не стоять здесь, в холоде и во мраке. В помещении стояла настолько звенящая тишина, что она слышала собственное дыхание и шаги. Оглядевшис ещё раз по сторонам, Скалли достала из кармана брюк большой фонар, положив в карман фонарь поменьше, который только что держала в руках, и посветила впереди себя, подсветив путь.

По прежнему было тихо. Здесь не было никого и ничего, и она уж было хотела сообщить об этом Малдеру, как вдруг внимание её привлёк какой-то звук, похожийто ли на глухой скрип, то ли на писк. Возможно, здесь просто были крысы или мыши, но Скалли насторожилась. Она принялась тише дышать и устроила руку около кармана пальто, в котором был пистолет — на всякий случай.

Когда скрип повторился, Дана совершенно замерла, перестав даже дышать на миг. Нет, ей не послышалось в первый раз, и это явно были не "звоночки" излишней осторожности, выработанные за столько лет службы в ФБР, как инстинкт. Теперь Скалли предположила, что по пустой комнате крадётся вор.

— Эй! Это ФБР! Меня зовут агент Скалли. Здесь кто-то есть? — позвала она, вцепившись пальцами в пистолет. — Повторяю: я — агент Скалли из ФБР, здесь кто-то есть?